Орк выбросил вперед когтистый указательный палец.

— Ты мой! — взревел предводитель сотни охотников за головами. Лес взорвался криками орков, но стоило Нуроггу поднять правую руку, и его отряд разом смолк.

— Знаю, вас пятеро, но я пришел только за одним! Мне не нужно кровопролития. Если убийца смел, пусть выйдет ко мне один. Если нет, его трусость погубит вас всех. Даю вам полчаса.

Орк развернулся и направился обратно в лес.

Акан Рой ошалело смотрел на меня. Взгляд инквизитора, застывшего внизу, был не менее изумленным. Слишком уж неожиданный исход всего нашего путешествия!

— Я…

Решение, которое я принял, было очевидным. Орки пожаловали сюда исключительно за мной. Не ведаю, как они меня нашли и откуда этот чертов Нурогг прознал про расстрел четверки своих головорезов, но огсбургские орки здесь. Магия, наверно, привела. Колдовство. Раз так, от него мне не уйти. Эх, была бы ночь… Но хотя бы Рой и Велдон не пострадают за чужой поступок.

— Не торопись говорить, — сказал Рой. — Уж не ведаю, чего ты там начудил, Николас, и как выродки отыскали нас, но верить этим недоноскам нельзя. Наслышан я про их дела под Дорноком. — Акан посмотрел куда-то вдаль и мрачно продолжил: — Я не дамся им без боя.

— Спасибо.

— А-а!.. — отмахнулся от меня толстяк. — Не хочу, чтоб с меня шкуру содрали, уж лучше быстрая смерть от стали или свинца.

Внизу Томас Велдон опустился на колени. Вместо священной реликвии он сжимал свой обычный серебряный крест.

— Что думаете, святой отец? — крикнул ему Рой.

— Я буду молиться. — И монах накинул на голову капюшон рясы, отгородившись от нас, орков и леса.

— Тогда идем на прорыв, — толстяк спустился к мешкам с припасами, — надо успеть зарядить остальные аркебузы.

— Подожди! — воскликнул я. — Ты даже не хочешь знать, на кой я сдался этим оркам?

— Потом расскажешь. — Рой подмигнул и отпустил скабрезность про родственников Нурогга.

И… стало легче. Мы окружены, и почти нет шансов вырваться, но падать духом нельзя. Церковник для этого молится, а мы сквернословим. Я тоже выругался.

Взяв в охапку шесть аркебуз, горец вернулся к пологому подъему из оврага.

— Заряжай. — Он бросил ружья под ноги.

Три ствола ему, три мне. Времени достаточно, чтобы спокойно подготовить к стрельбе каждую аркебузу. Вдобавок толстяк вооружился еще тремя пистолями из запасов нашего отряда.

— Все же куда делись Барамуд и Крик? — Я усердно работал шомполом.

— Куда бы они ни смылись, — толстяк развел руками, — а поступили по уму. Могли и нас предупредить, но я их не виню. Только удивляюсь, как смогли незамеченными исчезнуть из оврага.

— Когда я ушел побеседовать с Велдоном, — задумчиво произнес я, — эльф и гном сидели в овраге вместе с тобой. У тех корней.

Рой согласно хмыкнул. Дальше мы молчали, размышляя под молитву отца Томаса о почти неизбежной смерти.

— Исповедоваться будешь? — спросил Акан, когда услышал, что церковник закончил свой монолог.

Встретившись взглядом с глазами Томаса Велдона, я увидел в них бурю и подумал, что она адресована мне.

— Нет, Рой, — я покачал головой, — надеюсь, что выберемся.

— А ты шутник. — Криво усмехнувшись, толстяк полез за ворот рубахи, чтобы достать нательный крест.

Вдруг, посерьезнев, горец заговорил, тщательно подбирая каждое слово:

— Ты в самом деле выберешься. Я прикрою! А потом ты расскажешь Фоссу и Хозяину обо всем, что произошло в походе!

Рой положил руку мне на плечо, хотел по-дружески крепко сжать его. Однако я скинул ладонь горца.

— Себя прикрой! — раздраженно кинул ему в ответ. И, отвернувшись, сделал вид, что высматриваю орков.

Я обозлился! Акан вздумал жертвовать собой ради мизерной возможности моего спасения! Он погибнет зря, потому что здесь он тоже зря. Антуан де Сош мертв, и все погибли только потому, что Николас Гард вздумал обмануть Запустение ради своей личной мести. Проклятые леса эльфов оказались сильнее нас, и сам я тоже скоро получу что должно.

Краем глаза увидел, как толстяк разочарованно закивал головой и, глядя куда-то в пустоту, поцеловал маленький серебряный крестик. Может, он что-то почувствовал. Не вини меня, Рой, и остальные не поминайте лихом. Скоро уже все свидимся.

— Святой отец, — раздался за спиной возглас Роя, — мне нужна исповедь.

— Времени мало, сын мой, — церковник отказал ему; я услышал знакомые непреклонные нотки в тоне инквизитора. В те моменты, когда он говорил подобным образом, всегда превращался в фанатика. — Но я прощаю все ваши прегрешения, как Бог Отец простил людские!

Я обернулся, чтобы узреть того самого железного инквизитора — отца Томаса из Бранда. Так похожего снаружи на лысеющего доброго доктора, но стального внутри. Откинув капюшон, он высоко вскинул подбородок и смотрел на кусочек неба меж потемневших голых веток деревьев. Мысленно он пребывал там, на небесах.

— Зашевелились! — неожиданно выпалил толстяк. — Орки!

В мгновение ока инквизитор вернулся на суетную землю.

— Я помогу вам! — торопливо заговорил монах, и вдруг его речь наполнилась мощью, какую никогда мне ранее не доводилось прочувствовать ни на одной службе или проповеди. — Кто-то из вас найдет спасение! Верьте в это! Мне сие ведомо! И потом, когда-нибудь, один из вас вернется сюда и найдет частицу Креста! Я укрыл реликвию, но она сама покажется тому из вас, кто придет к этому оврагу снова! А другой из вас падет от рук орков без груза грехов и без мучений!

Слово инквизитора проняло, проникло в душу, даже в мою — воровскую и циничную. Акан Рой тоже был потрясен.

— Святой отец… — Большего горец не смог выдавить из себя. Толстяк протянул инквизитору аркебузу.

— Нет! Я отвлеку их, а вы делайте что надумали! И пробудитесь! Орки уже идут!

— Давай, Гард!

Я и толстяк выкладывали ружья перед собой. Сейчас орки заметят, что мы готовимся к бою, и ринутся к оврагу со всех сторон. Они уже в десятке шагов перед нами!

— Остановитесь! — Томас Велдон выбрался на поверхность.

Глас инквизитора разнесся над округой. Подняв высоко над головой серебряное Распятие, инквизитор пошел навстречу охотникам за головами.

— Воспоем Господу! Предстанем пред лицом Его! Воскликнем Ему!

Монах привлек внимание орков на себя, подарив нам драгоценные секунды, чтоб успеть изготовиться к схватке, прежде чем орки заподозрили бы неладное. Некоторые из охотников за головами, кто оказались рядом с инквизитором, даже растерялись: замерли и переглядывались; другие тоже косились на монаха, однако продолжали иди к нам, и многие более не прикрыты деревьями.